Концепция Содержание Предыдущая Следующая |
I.4. Ресурсный потенциал развития музеяПотенциал музейных коллекцийНа пути своего становления и развития Самарский музей прошел долгий и нелегкий путь, в результате которого сложился сегодняшний музейный фонд. Коллекции музея складывались с 80-х гг. XIX в. усилиями меценатов и любителей старины, а затем в результате целенаправленной собирательской деятельности П.В. Алабина, К.П.Головкина, членов Самарского археологического общества (1916-1919) и Самарского Общества археологии, истории, этнографии и естествознания при Самарском госуниверситете (1919-1929), а также экспедиций И.И.Спрыгина (1873-1942), А.Ф.Терехова (1890-1974) и Жигулевского заповедника (1920-1980).Поступления из других музеев: зал Александра II (1917), Музей голода (1924), Археологический музей Самарского Общества археологии, истории, этнографии и естествознания при Самарском госуниверситете (1931), Антирелигиозный музей (1944), Музей Революции (1951), Самарский филиал Центрального музея В.И.Ленина (1993). Общая характеристика фондов музеяI. КОЛЛЕКЦИИ ОТДЕЛА ПРИРОДЫ (около 30 000 ед. хр.)а) Гербарный фонд, заложенный в начале века и состоящий на сегодняшний день из 5500 экземпляров; б) палеонтологический, включая остеологический материал, составляет более 1000 единиц хранения древних беспозвоночных и позвоночных видов животных, частей древних растений; в) энтомологический, состоящий из более чем 15 000 сухих препаратов; г) минералогический в количестве более чем 2000 образцов горных пород и минералов; д) зоологический фонд: чучела, влажные препараты, тушки - около 450 образцов; е) фотодокументальный, более 2000 предметов. II. АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ (около 38 000 ед. хр.)
III. НУМИЗМАТИЧЕСКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ (около 16 000 ед. хр.)
IV. КОЛЛЕКЦИЯ ИСТОРИКО-БЫТОВЫХ ПРЕДМЕТОВ И ЭТНОГРАФИИ (более 6 000 ед.
хр.)
V. КОЛЛЕКЦИЯ ИЗДЕЛИЙ ПРИКЛАДНОГО ИСКУССТВА
VI. КОЛЛЕКЦИЯ ОРУЖИЯ (630 ед. хр.)
VII. ИКОНЫ И КУЛЬТОВЫЕ ВЕЩИ (более 60 ед. хр.)
VIII. ЖИВОПИСЬ, ГРАФИКА, СКУЛЬПТУРА
IX. КОЛЛЕКЦИЯ КНИГ (около 600 ед. хр.)
X. КОЛЛЕКЦИЯ ПЛАКАТОВ, ЛИСТОВОК И ЛОЗУНГОВ
XI. КОЛЛЕКЦИЯ ПОЧТОВЫХ ОТКРЫТОК
XII. КОЛЛЕКЦИЯ ФОТОГРАФИЙ И НЕГАТИВОВ ПО ИСТОРИИ КРАЯ XIX-НАЧАЛА XX
вв. (около 18 000 ед. хр.)
XIII. КОЛЛЕКЦИЯ ДОКУМЕНТОВ ПО ИСТОРИИ КРАЯ XIX-НАЧАЛА XX вв.
XIV. ДОКУМЕНТЫ И ФОТОГРАФИИ ПО ОТДЕЛУ СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИИ
Всего собрание Самарского областного историко-краеведческого музея на
1 января 1998 г. составляло 125 204 ед. хранения Основного и 70000 ед.
хр. Научно-вспомогательного фонда.
Одной из первых музейных идей в Самаре была идея создания мемориальной комнаты и публичного музея к 25-летию царствования Александра II. Начиная с 1881 г., в зале Александра II при Самарской библиотеке собирались царские портреты, бюсты, гравюры, издания этого периода, сюда же поступили венки из бронзы и фарфора, возложенные на открытии памятника Александру II в 1881 г. Этот небольшой фонд, большей частью утерянный, был передан в Самарский губернский музей после 1917 г. Материалы музея, начинавшегося с мемориала Александра II, после долгих перипетий и странствий оказались в мемориале В.И. Ленина, в музее, сегодня стоящем на перепутье в «поисках нового героя». Между этими двумя точками отсчета - история в сотню лет, и в то же время - фонды, отражающие тысячи лет, со всей пестротой культур, событий и лиц, в жизни которых отразились добро и зло своего времени. Для любой музейной экспозиции как культурного текста очень существенно то, в какой ряд он включается. Тяготеет ли он к анонимности или к персональности. Понятие "личность", как семиотическая категория, включает в себя как персональные, так и имперсональные структуры. Исходя из этого, появляется возможность рассматривать тяготеющие к мемориализации музейные коллекции как основу для построения особого рода экспозиций, посвященных Человеку, Личности, ее феномену в различных исторических контекстах. К такой интерпретации результатов анализа коллекционного потенциала СОИКМ, или к подобной логике поиска новых методологических подходов к построению будущих экспозиций историко-краеведческого музея, подталкивает очень многое. Во-первых, как уже говорилось, наблюдается некая фатальная тяга к мемориализации героя. Во-вторых, то, что сам коллектив музея явно озабочен поиском «нового героя». О многом говорит «присвоение» музею имени его основателя, П.В.Алабина. Характерно и содержание многих проводимых в стенах музея конференций. Их программы построены большей частью именно личностно: П.В.Алабин, К.П.Головкин, В.В.Гольмстен, С.А.Хованский, В.П.Мизинова, В.В.Гундобин, И.С.Клюжев, Ю.Ф. Самарин и другие имена жителей Самары, - вот основные ключевые слова в названиях многих (если не считать археологии) тем докладов. Вольно или невольно музей уже выделил для себя свой, «личностный» взгляд на историко-культурный процесс. Нельзя считать случайной и повышенную жизнеспособность в условиях Самары таких экспозиционных сюжетов, как «Прекрасная самарянка», не говоря уже об объектах, связанных с такими персонажами, как Александр II, В.И.Ленин, М.В.Фрунзе, И.В.Сталин, А.Н.Толстой, с которыми в истории музейного дела Самары связаны наиболее значительные события. И в-третьих, даже при самом беглом знакомстве с фондами СОИКМ легко заметить обилие личных вещей, документов, фотографий. Особенно показательны, с этой точки зрения, фонды фотографий и живописи. Фототека музея богата и располагает материалами не только о всех интересных личностях края, но и так называемой коллекцией типажей. Лица известных и безымянных людей напряженно, пытливо, грустно, весело, задумчиво смотрят с фотографий - из прошлого в настоящее. За каждой фотографией - судьбы, страницы истории, неоднозначность поступков, решений, дел, мера добра и зла. Сегодня, когда, кажется, никому ни до кого нет дела, когда быстро меняются у власти политики, хваля каждый сам себя и охаивая другого, и когда вновь «безмолвствует народ» - интерес к личности любой, большой и малой, необходим как никогда. Фонд живописи и графики также состоит из большого числа портретов. В фонде скульптуры - бронзовые фигуры мифологических богов, императоров, царей. И, может быть, именно так - от бронзовых скульптур мифологических богов, персонифицированных ликов святых икон, живописных и графических портретов замечательных земляков - до многочисленных фотографий-типажей XIX в. и далее - к привычным нам «ликам» деятелей революции, партии, государства, нашим современникам - должна тянуться через экспозицию эта бесконечная лента личностей-мифов, личностей-героев и злодеев. Личности-островки, острова и целые материки - те, чьими усилиями что-то создавалось, строилось, разрушалось, двигалось, оставляя след в огромном море истории. Иногда для характеристики личности мы находим нечто неожиданное. Например, открытка-портрет В.И.Чапаева. «Лихой» комдив изображен с огромной повязкой на щеке - у полководца, кажется, болят зубы. Уважение и почитание гражданами Самары П.В.Алабина прочитывается через такой неожиданный источник, как карточка меню. На роскошном картоне - портрет П.В.Алабина и подпись: «Привет тебе желанный!». В ассортименте суп из ершей, расстегаи, филе с трюфелями, осетрина, стерлядь, фазаны, рябчики и пр. Почти по Гоголю... Трогательна и смешна аннотация к лаптям (КП 16486). «Принадлежали семье Борова Михаила Романовича, активного борца за Советскую власть, уроженца Похвистневского района». Благодаря этой аннотации, лапти уже мемориальны, личностны, конкретны в контексте истории. Может быть, это все, что осталось нам на память от Михаила Романовича Борова. Вот фотоальбом одного из жителей Самары XIX в. Он наполнен открытками, изображающими известных людей - портреты царей: - от царицы Софьи Алексеевны, Петра - до Николая II, здесь же Наполеон, известные актеры, писатели, художники, военные... Интерес, любопытство, тяга к личности изначальны. Они присутствуют во все времена, и музей может воспользоваться этим обстоятельством при проектировании и создании выставок и экспозиций. И с каким отношением и вниманием будут рассматриваться в общем-то средние в художественном отношении иконы, если вы узнаете, что человек, писавший их, - безрукий и безногий от рождения крестьянин, который еще и верхом на лошади ухитрялся ездить. Наверное, всегда, и особенно в периоды выборных компаний, будут интересны посетителям музея такие документы, как подлинные письма, газеты, фотографии из личного архива самарского губернатора, Почетного гражданина города Самары К.К.Грота. За семь лет губернаторства (1853-1860) он успел многое: открыты губернская мужская гимназия, духовная семинария, женское училище 1-го разряда, два женских городских училища, театр на 550 мест, филармоническое общество, первая сберегательная касса, военный госпиталь, кумысолечебница Н.В.Постникова, телеграфная контора, организовано уличное освещение (100 спирто-скипидарных фонарей), в Самаре стали регулярно останавливаться проходящие по Волге пароходы. Уже уехав из Самары, К.Грот продолжает принимать живое участие в местных делах. В городе учатся его стипендиаты. Его пожертвования получает Самарская публичная библиотека. Понятно, что многие из деяний такого рода личностей могут получить наглядное музейное отражение, обрести плоть и кровь в музейной экспозиции. Несложно себе представить экспозицию, построенную в виде цепочки персональных комплексов музейных предметов, тесно связанных логикой драматического экспозиционного сюжета. Быть может, переходя от одного к другому звену череды человеческих судеб, среди множества незнакомых и знакомых лиц, посетитель сможет разглядеть и лицо еще одной личности - свое собственное. Работа по "выстраиванию» подобных логических или ассоциативных цепочек, межвременных, межпоколенческих, межличностных контактов и связей - интересная профессиональная задача. Важно подчеркнуть, что в той или иной форме она уже ставилась и решалась в Самарском музее. Вспомним проект К.П.Головкина, в котором подчеркивалось, что задача музея сводится к пониманию нас самих. Здесь, вероятно, кроются причины успеха таких экспозиций Самарского краеведческого музея, как «История края в советский период» (1974) и «Прекрасная самарянка» (1996). Приходится удивляться, что тема личности и мемориальности остается малоисследованной в музееведении. Личность как объект музейного отражения, имеющий многофакторную, полигенетическую и многократно закодированную природу, давно заслуживала пристального внимания именно российских музееведов, так как ни в одной другой стране нет такого большого количества мемориальных музеев. Что является причиной этому? Может быть, тяга к мемориализации - это своеобразное преломление христианской традиции канонизации героев? Что такое мемориальный музей или мемориальная комната, если это не прямой аналог храма, поставленного в честь кого-то святого? Не является ли в России, где естественные процессы развития общества неоднократно «корректировалось» волевыми решениями, именно личностное начало единственно правильным ключом для понимания прошлого? А может быть, интерес к давно ушедшему человеку - это всего лишь извечное желание каждого из нас разобраться в своих собственных проблемах, причем лучше, если в сравнении с себе подобными, - и не с современниками, а с теми, чьи случайные черты уже стерты, и есть возможность разобраться в сути? Случайно ли популярна среди музейных работников высказанная много лет назад Н.Федоровым идея о том, что музей - это не собрание вещей, а собор лиц? Множество подобных вопросов всплывают, когда знакомишься с историей Самарского музея и его коллекций. Не суждено ли поэтому именно Самарскому музею стать местом, где на эти вопросы будут получены, наконец, ответы? Огромное поле для музееведческих исследований, которые могут быть построены на самарских музейных первоисточниках. Такими нам представляются наиболее значительные заключения, вытекающие из результатов проведенного анализа коллекционного потенциала развития Самарского областного историко-краеведческого музея им.П.В.Алабина. |
Концепция Содержание Предыдущая Следующая |